Русской молодежи в Латвии легче найти работу, чем их латышским сверстникам. Об этом журналистам заявила член правления Ассоциации языковых школ Инга Зейде. Эта тенденция все больше беспокоит правящих.

«Более вольготно на рынке труда себя чувствует русскоязычная молодежь – они владеют как минимум двумя иностранными языками. В свою очередь, большая часть латышей молодого возраста не владеют русским на достаточно высоком уровне», – указала Зейде. Латышские политики все чаще указывают на то, что латышская молодежь не может конкурировать на рынке труда со своими русскими сверстниками. Отдельные радикальные политики даже выступали с инициативой усилить проверки знания латышского языка у русскоязычных подростков, чтобы ограничить их наступление на рынок труда.

Латышская политическая элита начиная с 90–х годов планомерно «зачищала» госсектор от представителей нетитульной национальности. Сегодня в госуправлении работает 90% латышей.

Исследования общественного мнения, которые проводились в докризисный период, показывали, что большинство латвийских подростков хотели бы работать в госсекторе.

К этому их, по сути и готовили – быть чиновником тогда считалось престижным. В 2008 году в Латвии в госаппарате работало около 200 тысяч человек, почти каждый десятый житель страны. По этому показателю мы были лидером ЕС. Но когда грянул кризис и госсектор подвергся сокращениям, тысячи чиновников оказались на бирже труда. Найти работу в частном секторе смогли немногие. Одна знакомая врач рассказывала, что у нее значительно выросло число пациентов, страдающих депрессией. Большинством из них оказались уволенные чиновники. В частном секторе смогли зацепиться единицы.

Для латышской молодежи тоже наступили тяжелые времена. В чиновники нынче не пробиться даже по блату, а в частном секторе скидку на национальную принадлежность делать никто не будет. В течение полутора десятилетий после независимости русский язык в латышских школах считался третьим иностранным языком после английского и немецкого. Многие его не учили по принципиальным соображениям: родители были против. Мол, кому он здесь, в Латвии, нужен. Но у бизнеса, в отличие от политики, свои законы и там работодатель оценивает кандидата на вакантное место не по национальной принадлежности, а по его знаниям и умениям.

Латышские политики сами создали такую ситуацию и только себя надо в этом винить. Латвия – двухобщинное государство, и, вероятно, в ближайшей перспективе ситуация не изменится. А значит, в стране говорить будут на двух языках. И русских здесь проживает около 44%, так что игнорировать этот язык при всем желании не удастся.

Для того чтобы быть конкурентоспособными латышской молодежи надо сесть за учебники и начать учить русский язык, от которого их так оберегали чиновники и учителя. И латышским политикам, озабоченным планами по уменьшению влияния русского языка в стране, надо оставить свои попытки по ассимиляции нацменьшинств, а обратить свои взоры в сторону латышской молодежи. Помощь сейчас нужна именно этой группе общества.

Но, похоже, пока эта истина нашим политикам не открылась. Советника министра культуры Сармите Элерте, а именно этому ведомству были переданы вопросы интеграции нацменьшинств, как–то заявил, что все русские школы надо перевести на латышский язык обучения. Это поможет интеграции, убежден эксперт. Да и сама Элерте высказывала довольно жесткие мнения об интеграции национальных меньшинств.

«Инициатива министра культуры Сармите Элерте взять под свой контроль вопросы интеграции я оцениваю очень негативно. Ее задумки искусственны и не отвечают действительности. В Европе давно прошли те времена, когда национальным меньшинствам указывали их место в какой–то нише культурной автономии», – так прокомментировала ситуацию защитник прав человека Илзе Брандс–Кехре .– Передавая вопрос интеграции министерству культуры, мы усиливаем старую концепцию – загоняем национальные меньшинства в некую нишу «культурной автономии. Вы тут можете петь, танцевать, но если хотите быть полноценными представителями общества да еще и участвовать в политике, вам нужно безоговорочно принять латышские ценности. Такой подход в Европе – это архаизм», – считает Брандс–Кехре. По ее словам, министру культуры Элерте стоило бы сравнить свое нынешнее мнение с тем, которое она высказывала, будучи редактором газеты Diena, когда она высказывалась за открытое общество. «Ее взгляды изменились. Да, Элерте и сейчас высказывается против дискриминации, выступает за интеграцию, но ее дефиниция интеграции – перевод представителей других народов к латышским ценностям, – ошибочна. Это ассимиляция», – подчеркивает правозащитник.

Одними из главных вопросов, которые никогда не решаются властями, являются право неграждан на участие в выборах и применение русского языка на территорий отдельных самоуправлений.

Ну а пока русскоязычных жителей Латвии будут пытаться насильно интегрировать или даже ассимилировать, страдать будут именно латыши. Потому что русские уже привыкли к такому положению дел, закалились и научились выживать, причем весьма успешно. А латышской молодежи это еще только предстоит пройти. Если, конечно, госсектор снова не оживет. Или общество не станет единым, но с нашей политикой интеграции это маловероятно.